Освобождая науку от материализма

«Научное мировоззрение» столь влиятельно, потому что науки добились больших успехов. Никто не может не быть в восторге от их достижений, которые затрагивают всю нашу жизнь через технологии и современную медицину. Наш интеллектуальный мир преобразился в результате огромного расширения наших знаний вплоть до самых микроскопических частиц материи и далёких просторов космоса, с сотнями миллиардов галактик в постоянно расширяющейся Вселенной.

И всё же во втором десятилетии XXI века, когда наука и технологии, казалось бы, достигли пика своего могущества, когда их влияние распространилось по всему миру и когда их триумф предстаёт бесспорным, неожиданные проблемы подтачивают науки изнутри. Большинство учёных принимают как должное, что эти проблемы будут в конечном итоге решены — необходимо лишь продолжать исследования в рамках уже обозначенных направлений, однако некоторые, в том числе и я, придерживаются мнения, что они являются симптомами более глубокого недуга. Наука удерживается многовековыми предпосылками, которые застыли, обратившись в догмы. Наукам было бы лучше без них: свободнее, интереснее и веселее.

Самым большим научным заблуждением является то, что наука уже знает ответы. Детали всё ещё нужно проработать, но фундаментальные вопросы в принципе решены.

Современная наука основывается на утверждении, что вся реальность является материальной или физической. Нет никакой реальности, кроме материальной реальности. Сознание является побочным продуктом физической активности мозга. Материя бессознательна. Эволюция не имеет цели. Бог существует только как идея в человеческом разуме и, следовательно, в голове.

Эти убеждения сильны не потому, что большинство учёных размышляют о них критически, — как раз наоборот. Научные факты вполне реальны, как и методы, которые используют учёные, и основанные на них технологии. Но система убеждений, управляющая традиционным научным мышлением, является формой веры, фундированной идеологией XIX века.

Научное кредо

Вот 10 основных убеждений, которые большинство учёных принимают как данность.

Всё по большей части устроено механистически. Собаки, например, — это сложные механизмы, а не живые организмы с собственными целями. Даже люди — машины, «неуклюжие роботы», если вспомнить колоритное определение Ричарда Докинза, с мозгами, которые подобны генетически запрограммированным компьютерам.
Вся материя бессознательна. У неё нет внутренней жизни, субъективности или точки зрения. Даже человеческое сознание лишь иллюзия, вызванная материальной деятельностью мозга.
Общее количество материи и энергии всегда одинаково (за исключением Большого взрыва, когда вся материя и энергия Вселенной внезапно возникли).
Законы природы зафиксированы. Сегодня они такие же, как были в самом начале, и они останутся прежними навсегда.
Природа лишена смысла, эволюция не имеет цели или направления.
Всё биологическое наследование материально, передача происходит посредством генетического материала, ДНК и других материальных структур.
Разум располагается внутри головы и является ничем иным, как деятельностью мозга. Когда вы смотрите на дерево, изображение дерева вы видите не «там», где, как кажется, оно находится, а в вашем мозге.
Воспоминания хранятся в виде материальных следов в мозге и уничтожаются после смерти.
Необъяснимые явления, такие как телепатия, иллюзорны.
Только механистическая медицина действительно работает.

Вместе эти убеждения составляют философию или идеологию материализма, центральное допущение которого состоит в том, что всё по существу является материальным или физическим, даже разум. Эта система убеждений стала доминирующей в науке в конце XIX века, и теперь она принимается без обсуждений. Многие учёные не осознают, что материализм — это допущение; они просто отождествляют его с наукой, или научным подходом к реальности, или научным мировоззрением. Никто по-настоящему не поднимает эту тему в процессе обучения, она практически не обсуждается. Таким образом, допущение впитывается как что-то абсолютно естественное.

В обиходном употреблении «материализм» соотносится со стилем жизни, целиком посвящённым материальным интересам, с озабоченностью богатством, имуществом и роскошью. Эти установки, несомненно, поощряются материалистической философией, которая отрицает существование каких-либо духовных реальностей или нематериальных целей, однако в этой статье я сосредоточусь на научных претензиях материализма, а не его влиянии на образ жизни.

Руководствуясь принципом радикального скептицизма, каждая из этих 10 доктрин может быть превращена в вопрос, как я показываю в своей книге «Освобождённая наука» («Science Set Free»¹, в Великобритании выходила под названием «Science Delusion»). Когда повсеместно разделяемое допущение принимается за отправную точку исследования, а не истину в последней инстанции, открываются совершенно новые перспективы. К примеру, убеждение в том, что природа является машиноподобной или механистической, становится вопросом: «является ли природа механистической?» Убеждение в том, что материя лишена сознания, становится «материя лишена сознания?», и так далее.

Кризис доверия к «научному мировоззрению»

Более 200 лет материалисты обещают, что наука в конечном итоге всё объяснит с точки зрения физики и химии. Наука докажет, что живые организмы являются сложными машинами, разум — это не что иное, как деятельность мозга, а природа не имеет цели. Сторонников этих идей поддерживает вера в то, что научные открытия подтвердят их чаяния. Философ науки Карл Поппер назвал эту позицию «долговым материализмом» (promissory materialism), потому что он берёт на себя долговые обязательства за открытия, которые ещё не сделаны². Несмотря на все достижения науки и техники, сегодня материализм сталкивается с кризисом доверия, который был непредставим в XX веке.

В 1963 году, когда я изучал биохимию в Кембриджском университете, меня, вместе с ещё несколькими моими сокурсниками, пригласили на серию частных встреч с Фрэнсисом Криком и Сиднеем Бреннером в комнате Бреннера в Королевском колледже. Незадолго до этого Крик и Бреннер внесли свой вклад в расшифровку генетического кода. Оба были пылкими материалистами, а Крик к тому же и воинствующим атеистом. Они объяснили, что есть две основные нерешённые проблемы в биологии: развитие и сознание. Они не были решены, потому что люди, которые работали над ними, не были молекулярными биологами или в целом не блистали умом. Крик и Бреннер собирались найти ответы в течение десяти лет, быть может — двадцати. Бреннер брал на себя биологию развития, Крик — сознание. Они пригласили нас присоединиться к ним.

Оба старались изо всех сил. Бреннер в 2002 году был удостоен Нобелевской премии за работу по развитию крошечного червя, Caenorhabdytis elegans. Крик закончил правку рукописи статьи о мозге за день до своей смерти в 2004 году. На похоронах его сын Майкл сказал, что отцом руководило не стремление к славе, богатству или популярности, но желание «забить последний гвоздь в крышку гроба витализма». (Витализм — теория о том, что живые организмы действительно живы и объяснение с позиции только физики и химии не является исчерпывающим).

Крик и Бреннер потерпели неудачу. Проблемы развития и сознания остаются нерешёнными. Были открыты многие детали, секвенированы десятки геномов, сканирование мозга становится всё более точным. Но до сих пор нет доказательств, что жизнь и разум могут быть объяснены только физикой и химией.

До сих пор нет доказательств, что жизнь и разум могут быть объяснены только физикой и химией

Основополагающее положение материализма заключается в том, что материя — это единственная реальность. Поэтому сознание есть не что иное, как активность мозга. Оно подобно тени, является ничего не делающим «эпифеноменом», или же это просто слово, другой способ говорить об активности мозга. Однако среди современных учёных в сфере нейронауки и исследования сознания нет единого мнения о природе разума. Ведущие журналы, такие как «Behavioural and Brain Sciences» и «Journal of Consciousness Studies», публикуют множество статей, которые раскрывают глубокие проблемы, связанные с материалистической доктриной. Философ Дэвид Чалмерс назвал сам факт существования субъективного опыта «трудной проблемой». Она трудная, потому что не поддаётся объяснению с механистической точки зрения. Даже если мы понимаем, каким образом глаза и мозг отвечают за восприятие красного цвета, переживание красного остаётся за кадром.

В биологии и психологии уровень доверия к материализму падает. Может, на помощь придёт физика? Некоторые материалисты предпочитают называть себя физикалистами, чтобы подчеркнуть, что их надежды опираются на современную физику, а не материалистические теории XIX века. Однако авторитет физикализма был подорван самой же физикой по четырём причинам:

Во-первых, некоторые физики настаивают на том, что квантовая механика не может быть сформулирована без учёта разума наблюдателей. Они утверждают, что разум не может быть сведён к физике, потому что сама физика предполагает наличие сознания физиков, которые ей занимаются³.

Во-вторых, самые амбициозные объединённые теории физической реальности, теория струн и М-теория, с 10 и 11 измерениями соответственно, открывают для науки совершенно новые территории. Странным образом, как Стивен Хокинг рассказывает в своей книге «Великий замысел» (The Grand Design, 2010), «никто, кажется, не знает, что означает „М”, но это может быть „мастер”, „магия” или „мистерия”». Согласно подходу, который Хокинг называет «модельно-зависимым реализмом», разные теории могут быть применимы в разных ситуациях. «Каждая теория может иметь свою собственную версию реальности, но в соответствии с модельно-зависимым реализмом это приемлемо до тех пор, покуда теории согласуются в своих прогнозах каждый раз, когда они частично совпадают, то есть когда они обе могут быть применены»⁴.

Теория струн и М-теория в настоящее время не могут быть проверены, поэтому «модельно-зависимый реализм» можно оценить, только рассматривая другие модели, а не экспериментально. Это также относится к другим бесчисленным вселенным, ни одну из которых никто никогда не наблюдал⁵.

Некоторые физики скептически относятся к этому подходу как таковому, как показывает физик-теоретик Ли Смолин в книге «Неприятности с физикой: взлёт теории струн, упадок науки и что за этим следует»⁶. Теория струн, М-теория и «модельно-зависимый реализм» — весьма шаткая основа для материализма, физикализма или любой другой системы убеждений.

В-третьих, в начале XXI века стало ясно, что известные виды материи и энергии составляют лишь около 4% Вселенной. Остальное состоит из «тёмной материи» и «тёмной энергии». Природа 96% физической реальности буквально покрыта мраком.

В-четвёртых, антропный космологический принцип гласит, что если бы законы и константы природы были немного другими в момент Большого взрыва, биологическая жизнь никогда бы не возникла и не было бы нас, размышляющих о ней. Что же, это божественный разум столь точно настроил законы и константы в самом начале? Чтобы избежать появления Бога-творца в новом обличии, большинство ведущих космологов предпочитают верить, что наша Вселенная является одной из огромного (возможно, бесконечного) числа параллельных вселенных, обладающих разными законами и константами, как предполагает М-теория. Мы просто существуем в той, которая имеет подходящие для нас условия⁷.

Теория мультивселенной вступает в резкое противоречие с философским принципом «бритвы Оккама», согласно которому «не следует множить сущее без необходимости» или, другими словами, предположений должно быть как можно меньше. Ещё один её главный недостаток — непроверяемость⁸. Кроме того, у неё даже не получилось избавиться от Бога. Бесконечный Бог может быть Богом бесконечного числа вселенных.⁹

Материализм в конце XIX века предложил, казалось бы, простое и ясное мировоззрение, но наука XXI века оставила его далеко позади. Обещания не были выполнены, и его долговые расписки обесценились в результате гиперинфляции.

Я убеждён, что науки сдерживаются предпосылками, застывшими и обратившимися в догмы, которые поддерживаются строгими табу. Эти представления защищают цитадель традиционной науки, но действуют как барьеры на пути свободного мышления. Здесь, в качестве примера, я исследую догму 2 — убеждение в том, что материя бессознательна.

Руперт Шелдрейк

Материя бессознательна?

Основная доктрина материализма состоит в том, что материя является единственной реальностью. Следовательно, сознание не должно существовать. Однако сознание существует, и это самая большая проблема материализма. Вы сейчас в сознании. Главным оппонентом материализма выступает теория дуализма, которая признаёт реальность сознания, но не может убедительно объяснить его взаимодействие с телом и мозгом. Споры дуалистов с материалистами продолжались веками. Но если мы ставим под сомнение догму, будто материя лишена сознания, мы можем двинуться вперёд от этой бесплодной оппозиции.

Научный материализм исторически возник как отказ от механистического дуализма, который определял материю как бессознательную и души как нематериальные, как я расскажу ниже. Важным мотивом для этого отказа было стремление устранить души и Бога, тем самым оставив бессознательную материю в качестве единственной реальности. Одним словом, материалисты полагали, что субъективный опыт не играет особой роли; дуалисты считались с реальностью этого опыта, но не могли объяснить, как разум влияет на мозг.

Философ-материалист Дэниел Деннет написал книгу под названием «Объяснённое сознание» (Consciousness Explained, 1991), в которой он попытался объяснить сознание, утверждая, что субъективный опыт иллюзорен. Он был вынужден сделать такой вывод, потому что принципиально отверг дуализм:

Я принимаю кажущееся догматическим правило, согласно которому дуализма следует избегать любой ценой. Дело не в том, что я могу исчерпывающе доказать ложность или противоречивость дуализма во всех его формах, но тот факт, что дуализм окутан мистикой, означает: принятие дуализма равносильно поражению (курсив его)¹⁰.

Этот догматизм правила Деннета не просто кажущийся: правило догматично. Говоря «поражение» и «окутан мистикой», я полагаю, он имеет в виду отказ от науки и мышления и возвращение к религии и суевериям. Материализм «любой ценой» требует отрицания реальности нашего сознания и субъективных переживаний, включая сознание самого Дэниела Деннета, хотя, выдвигая аргументы, претендующие на убедительность, он, видимо, делает исключение для себя и для тех, кто читает его книгу.

Фрэнсис Крик посвятил десятилетия своей жизни попыткам объяснить сознание механистически. Он откровенно признавал, что материалистическая теория была «удивительной гипотезой», которая бросала вызов здравому смыслу: «„Вы”, ваши радости и печали, ваши воспоминания и амбиции, ваше чувство личной идентичности и свободной воли на самом деле не более, чем поведение обширного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул»¹¹. Надо полагать, Крик включал и себя в это описание, хотя он, должно быть, чувствовал, что в его аргументе заключалось нечто большее, чем автоматическая деятельность нервных клеток.

Одним из мотивов материалистов является поддержка антирелигиозного мировоззрения. Фрэнсис Крик был воинствующим атеистом, как и Дэниел Деннет. С другой стороны, один из традиционных мотивов дуалистов —поддержка возможности выживания души. Если человеческая душа нематериальна, она может существовать после физической смерти.

Материализм не всегда был господствующей научной установкой. Основоположниками механистической науки в XVII веке были христиане-дуалисты. Они принижали материю, сделав её полностью неодушевлённой и механической, и в то же время возвышали человеческий разум, сделав его совершенно отличным от бессознательной материи. Создавая эту непреодолимую пропасть, они думали, что усиливают аргумент в пользу существования человеческой души и её бессмертия, а также увеличивают разделение между людьми и другими живыми существами.

Этот механистический дуализм часто называют картезианским дуализмом, связывая его с идеями Рене Декарта. Человеческий разум рассматривается здесь как по существу нематериальный и бестелесный, а тела — как машины, сделанные из бессознательной материи¹². На практике большинство людей принимают дуалистическую точку зрения как должное, пока им не выпадает случай отстаивать её. Почти все мы считаем, что в некоторой степени обладаем свободой воли и несём ответственность за свои действия. На этом убеждении основаны наши образовательные и правовые системы. И мы чувствуем себя сознательными существами с некоторой свободой выбора. Даже чтобы обсуждать сознание, мы должны для начала им обладать. Тем не менее, с 1920-х годов большинство ведущих учёных и философов в англоязычном мире были материалистами, несмотря на все проблемы, которые создаёт эта доктрина.

Самый сильный аргумент в пользу материализма — это неспособность дуализма объяснить, как работает нематериальный разум и как он взаимодействует с мозгом. Самый сильный аргумент в пользу дуализма — неправдоподобность и внутренняя противоречивость материализма.

Диалектика дуализма и материализма насчитывает века. Проблема душа-тело или сознание-мозг не может сдвинуться с мёртвой точки. Прежде чем мы сможем продвинуться вперёд, нам нужно точнее понять, на что опираются материалисты, так как их система убеждений доминирует в институциональной науке и медицине, так или иначе влияя на жизнь каждого человека.

Умы, отрицающие свою собственную реальность

Большинство нейроучёных не проводят много времени, размышляя о логических проблемах, которые влекут за собой материалистические убеждения. Они просто пытаются понять, как работает мозг, надеясь, что большее количество фактов в конечном итоге даст ответы. Они оставляют на долю профессиональных философов защиту материалистических или физикалистских убеждений.

Физикализм во многом совпадает с материализмом, но вместо того, чтобы утверждать, что вся реальность материальна, он утверждает, что она физическая, может быть объяснена с точки зрения физики и, следовательно, включает, помимо материи, также энергию и поля. По сути, так же считают и материалисты. Далее я буду использовать более знакомое слово «материализм» для обозначения одновременно «материализма или физикализма».

Среди философов-материалистов есть несколько школ мысли. Самая крайняя позиция носит название «элиминативный материализм». Сознание — это просто «аспект» деятельности мозга. Мысли или ощущения — это лишь ещё один способ говорить об активности в определённых областях коры головного мозга; это одна вещь, о которой говорят по-разному.

Другая группа материалистов является «эпифеноменалистами»: они скорее принимают, а не отрицают существование сознания, однако считают его нефункциональным побочным продуктом деятельности мозга — «эпифеноменом», подобным тени. Люди с таким же успехом могли бы быть зомби, у которых нет субъективного опыта, поскольку всё их поведение является результатом одной только мозговой деятельности. Сознательный опыт ничего не совершает и не имеет никакого значения для физического мира.

Относительно новая форма материализма — это «когнитивная психология», которая стала доминировать в академической психологии в англоязычном мире в конце двадцатого века. Она рассматривает мозг как компьютер и умственную деятельность как обработку информации. Субъективные переживания, такие как восприятие зелёного цвета, или чувство боли, или наслаждение музыкой, — это вычислительные процессы внутри мозга, которые сами по себе лишены сознания.

Некоторые философы, такие как Джон Сёрл, считают, что сознание может возникать из материи по аналогии с тем, как физические свойства могут появляться на разных уровнях сложности, к примеру — влажность воды, возникающая в результате взаимодействия большого количества молекул воды. Многие нематериалисты согласятся с Сёрлом в том, что сознание в некотором смысле «возникает», однако будут настаивать, что хоть сознание и берёт начало в физической природе, оно качественно отличается от сугубо материальной или физической формы существования.

Наконец, некоторые материалисты надеются, что ответ может дать эволюция. Они предполагают, что сознание возникло в результате естественного отбора из бессознательной материи и посредством процессов, лишённых какого-либо участия разума. Раз сознание возникло в ходе эволюции, оно должно нести выгоду с позиции естественного отбора и, следовательно, должно на самом деле что-то делать, иметь значение. Многие нематериалисты согласились бы с этим. Но материалисты хотят получить и то и другое: появившееся сознание должно что-то делать, если оно возникло как эволюционное приспособление, благоприятное с позиции естественного отбора; однако сознание не может ничего делать, если оно лишь эпифеномен активности мозга или другой способ говорить о механизмах мозга. В 2011 году психолог Николас Хамфри попытался преодолеть эту проблему, предположив, что сознание появилось, поскольку оно помогает людям выживать и размножаться, заставляя нас чувствовать себя «особенными и трансцендентными». Но как материалист Хамфри не согласен с тем, что наше сознание обладает какой-либо агентностью, то есть способностью влиять на наши действия. Напротив, наше сознание иллюзорно: он описывает его как «волшебное таинственное шоу, которое мы ставим для себя в наших собственных головах»¹³. Однако сказать, что сознание — это иллюзия, не означает объяснить сознание, поскольку само это высказывание требует сознание в качестве условия. Иллюзия — это режим сознания.

Если все эти теории звучат неубедительно, это потому, что они именно таковы. Они даже не способны убедить других материалистов, вот почему существует так много конкурирующих теорий. Сёрл описал дебаты последних 50 лет следующим образом:

Философ продвигает материалистическую теорию сознания… Затем он сталкивается с трудностями… Критика материалистической теории обычно принимает более или менее техническую форму, однако, по сути, за техническими разногласиями лежит гораздо более глубокое возражение: рассматриваемая теория не учитывает некоторые неотъемлемые черты сознания… И это приводит к ещё более лихорадочным попыткам придерживаться материалистического тезиса¹⁴.

Философ Гален Стросон, будучи материалистом, поражается готовности многих своих коллег-философов отрицать реальность собственного опыта:

Я думаю, мы должны быть очень трезвыми и немного опасаться силы человеческого легковерия, способности человеческого ума оказываться во власти теории, веры. Такое отрицание является самой странной вещью, которая когда-либо возникала на протяжении всей истории человеческой мысли, не только всей истории философии¹⁵.

Фрэнсис Крик признал, что «удивительная гипотеза» не была доказана. Он допустил, что дуалистический взгляд может быть более правдоподобным. Но он добавил: «Всегда есть третья возможность: факты подтверждают новый, альтернативный взгляд на проблему сознания и мозга, значительно отличающийся как от довольно грубой материалистической позиции, которой сегодня придерживаются многие нейроучёные, так и от религиозной точки зрения. Только время и дальнейшая научная работа позволят нам сделать выводы»¹⁶.

Третий путь действительно есть.

Альтернатива панпсихизма

Гален Стросон разделяет неудовлетворённость многих современных философов из-за кажущихся неразрешимыми проблем материализма и дуализма. Он пришёл к выводу, что есть только один выход. Он утверждает, что последовательный материализм должен включать в себя панпсихизм, а именно идею, что даже атомы и молекулы обладают некоторым примитивным разумом или переживанием (греческое слово «пан» означает везде и «психе» означает душу или разум). Панпсихизм не означает, что атомы сознательны в том же смысле, как мы, речь идёт о некоторых аспектах разумности или переживания, которые присутствуют в простейших физических системах. Более сложные формы сознания или переживания возникают в более сложных системах.

В 2006 году «Journal of Consciousness Studies» опубликовал специальный выпуск под названием «Материализм включает в себя панпсихизм?» с заглавной статьёй Стросона и ответами 17 других философов и учёных. Некоторые из них отвергли его предложение в пользу более традиционных видов материализма, но все признали, что их любимый тип материализма был проблематичным.

Стросон выдвинул только обобщённые, абстрактные доводы в пользу панпсихизма с разочаровывающе малым числом деталей относительно того, как электрон или атом могут иметь переживания. Но, как и многие другие панпсихисты, он провёл важное различие между скоплениями материи, такими как столы и камни, и самоорганизующимися системами, такими как атомы, клетки и животные. Он не говорит о том, что столы и камни имеют какие-либо объединённые переживания, а вот атомы внутри них могут иметь. Основанием для этого различия является то, что искусственные объекты, такие как стулья или машины, не самоорганизуются и не имеют своих собственных целей или задач. Они спроектированы людьми и собраны на фабриках. Схожим образом камни состоят из атомов и кристаллов, которые самоорганизуются, однако камень как целое формируют внешние силы: например, он мог отколоться от крупной скалы как валун.

В самоорганизующихся системах, напротив, сложные формы опыта возникают спонтанно. Эти системы одновременно являются физическими (без опыта) и наделёнными опытом, иными словами, у них есть переживания. Как выразился Стросон, «давным-давно существовала относительно неорганизованная материя с фундаментальными чертами, как предполагающими, так и не предполагающими наличие опыта. Она организовывалась во всё более сложные формы, как имеющие, так и не имеющие переживания, в результате множества процессов, включая эволюцию путём естественного отбора»¹⁷. В отличие от попытки Сёрла объяснить сознание, утверждая, что оно возникает из полностью бессознательной, неживой материи, гипотеза Стросона заключается в том, что более сложные формы переживаний возникают из менее сложных. Есть разница в уровне сложности, но не фундаментальный разрыв.

Выдающийся американский философ Томас Нагель выдвинул мощный аргумент в поддержку панпсихизма в своей книге «Сознание и космос: Почему материалистическая неодарвинистская концепция природы практически точно ложна». Он также описывает это в эволюционном контексте: «Каждая наша жизнь — это часть долгого процесса, в котором Вселенная постепенно пробуждается и осознаёт саму себя»¹⁸.

Панпсихизм — это не новая идея. Большинство людей верили в неё прежде, многие верят и сегодня. Во всём мире люди традиционных культур видели мир вокруг себя живым и в каком-то смысле сознательным: планеты, звёзды, земля, растения, животные — у всех был дух или душа. Древнегреческая философия выросла в этом контексте, хотя некоторые из самых ранних философов были гилозоистами, а не панпсихистами, то есть они видели все вещи в некоторой степени живыми, не обязательно предполагая, что у них есть ощущения или переживания. В средневековой Европе философы и богословы считали само собой разумеющимся, что мир полон одушевлённых существ. Растения и животные имели души, а звёзды и планеты управлялись разумом. Сегодня такое отношение обычно отвергается как «наивное», «примитивное» или «суеверное». Сёрл назвал его «абсурдом»¹⁹.

В США один из отцов-основателей современной психологии Уильям Джеймс (1842 – 1910) отстаивал форму панпсихизма, согласно которой индивидуальные умы и иерархия умов низшего и высшего порядка составляют реальность космоса²⁰. Философ Чарльз Сандерс Пирс (1839 – 1914) видел физическое и психическое как различные аспекты более глубокой реальности: «Весь разум так или иначе приобщён к природе материи… Посмотрите на вещи со стороны… они предстанут как материя. Посмотрите изнутри … тогда предстанут как сознание»²¹.

Во Франции философ Анри Бергсон (1859 – 1941) поднял эту традицию мысли на новый уровень, подчеркнув важность памяти. Все физические события содержат память о прошлом, что позволяет им длиться. Бессознательная материя механистической физики, с точки зрения современников Бергсона, пребывала неизменной, пока в действие не вступали внешние силы; материя жила в вечном мгновении, и внутри неё не было времени. Бергсон утверждал, что механистическая физика видела изменения кинематографически, как если бы перед нами была серия статичных, застывших моментов. Но для Бергсона этот вид физики представлялся абстракцией, которая не учитывала сущностную особенность живой природы. «Длительность по сути является продолжением того, что уже не существует, в том, что существует. Это настоящее время, воспринимаемое и проживаемое… Длительность, следовательно, подразумевает сознание; и мы помещаем сознание в самую сердцевину вещей по той самой причине, что мы приписываем им время, которое длится»²².

Ведущим философом-панпсихистом в англоговорящем мире был Альфред Норт Уайтхед (1861 – 1947), который начинал свою карьеру в качестве математика в Тринити-колледже (Кембридж), где он преподавал, в частности, Бертрану Расселу. Вместе они написали книгу «Principia Mathematica» (1910 – 1913), одну из наиболее важных работ по философии математики в XX веке. Позднее Уайтхед разработал теорию относительности, которая делала практически те же предсказания, что и теория Эйнштейна, и обе они были подтверждены одними и теми же экспериментами.

Альфред Норт Уайтхед

Уайтхед, вероятно, был первым философом, осознавшим радикальные последствия появления квантовой физики. Он понял, что волновая теория материи разрушила прежнее представление о материальных телах как по сути пространственных, существующих в моментах времени, но не имеющих времени в себе. Согласно квантовой физике, каждый изначальный элемент материи является «организованной системой вибрирующего потока энергии»²³. Волна не существует в моменте, ей требуется время; волны соединяют прошлое и будущее. Он думал о физическом мире как состоящем не из материальных объектов, а из разворачивающихся в настоящем времени сущностей или событий. Событие — это совершение или становление. Внутри него есть время. Это процесс, а не вещь. По выражению Уайтхеда: «Разворачиваясь, событие проявляется как паттерн». Паттерн «требует длительности, включающей определённый промежуток времени, а не отдельный момент».

Как ясно показал Уайтхед, физика сама подошла к заключению, которое уже сделал Бергсон. Нет такой вещи, как вневременная материя. Все физические объекты — это процессы, несущие в себе время, внутреннюю длительность. Квантовая физика демонстрирует, что для события требуется некоторый минимальный промежуток времени, потому что всё вибрирует, и никакая вибрация не может быть мгновенной. Фундаментальные частицы, в том числе фотоны и электроны, — не только пространственные, но и временные. Нет «природы в это мгновение»²⁴.

Возможно, самой удивительной и оригинальной чертой теории Уайтхеда был его новый взгляд на отношения между разумом и телом как разворачивающиеся во времени. Обычно эти отношения понимают в терминах пространства: ваш ум находится внутри вашего тела, в то время как физический мир — снаружи. Ваш ум видит вещи изнутри; у него есть внутренняя жизнь. Даже с материалистической точки зрения разум буквально «внутри» — внутри мозга, изолированного во мраке черепа. Остальная часть тела и весь внешний мир находятся «снаружи».

Для Уайтхеда, напротив, разум и материя связаны как фазы в процессе. Время, а не пространство, — ключ к их отношениям. Реальность состоит из моментов движения, и текущий момент влияет на следующий. Проведение различия между моментами требует участия субъекта, который чувствует разницу между моментом настоящего и мгновениями прошлого или будущего. Каждый раз настоящее — это момент опыта. Когда оно истекает и становится прошлым, момент сменяется новым моментом «сейчас», новым субъектом переживания. Между тем момент, который только что истёк, становится объектом прошлого для нового субъекта — и также объектом для других субъектов. Уайтхед резюмировал это фразой «сейчас субъект, затем объект»²⁵. Переживание всегда «сейчас», а материя всегда «позади». Прошлое связано с настоящим посредством физической причинности, как в обычной физике, а настоящее с прошлым — посредством чувства, или, если использовать понятие Уайтхеда, «прегензии», что буквально означает стягивание или схватывание.

Согласно Уайтхеду, каждое событие в настоящем определяется как физическими причинами из прошлого, так и самосоздающим, самообновляющимся субъектом, который выбирает и своё прошлое, и потенциальное будущее. Посредством прегензии он выбирает, какие аспекты прошлого привнести в своё собственное физическое существование в настоящем, а также выбирает среди возможностей, которые определяют будущее. Связь с прошлым осуществляется через избирательные воспоминания, связь с потенциальным будущим — через выборы. Даже мельчайшие процессы, такие как квантовые события, являются одновременно физическими и психическими; они ориентированы во времени. Физическая причинность направлена из прошлого в настоящее, но направление психической деятельности идёт другим путем — из настоящего в прошлое через прегензию и из потенциала и вариантов будущего в настоящее. Таким образом, существует временная полярность между психическим и физическим полюсами события: физическая причинность из прошлого в настоящее и психическая причинность из настоящего в прошлое.

Уайтхед не утверждал, что атомы сознательны так же, как мы, однако у них есть переживания и чувства. Чувства, эмоции и переживания более фундаментальны, чем человеческое сознание, и каждое психическое событие оформлено и причинно обусловлено материальными событиями, которые сами состоят из истёкших переживаний. Осознание может произойти только потому, что прошлое течёт в настоящее, образуя и оформляя его, и в то же время субъект выбирает среди возможностей, которые помогают определить его будущее.

Философия Уайтхеда трудна для понимания, что особенно справедливо для его ключевой книги «Процесс и реальность» (1929), однако его прозрения о временных отношениях разума и материи указывают путь вперёд, и посему их стоит попытаться понять, пусть даже они очень абстрактны. Один из современных толкователей его мысли, Кристиан де Куинси, описал его идею следующим образом:

Подумайте о реальности как сделанной из бесчисленного множества «пузырей мгновений», где каждый пузырь является одновременно физическим и психическим — пузырь или квант разумной энергии… Каждый пузырь существует мгновение, а затем — хлоп! Разлетевшиеся «брызги» — это объективный «материал», который составляет физический полюс следующего пузыря мгновения… Время есть наше переживание длящейся преемственности этих мгновенных пузырей существования (или пузырей становления), скачущих в настоящем моменте сейчас. Мы чувствуем эту последовательность моментов как поток настоящего, уходящего в прошлое, всегда пополняющегося новыми моментами «сейчас» из, по-видимому, неисчерпаемого источника, который мы объективируем как будущее… Будущее существует лишь как потенциалы или возможности в настоящем моменте — в переживании — которое всегда обусловлено объективным давлением прошлого (физический мир). Субъективность (сознание, осознавание) — это то, что вы чувствуете, переживая эти возможности и выбирая из них, чтобы создать следующий новый момент опыта²⁶.

Сознательный и бессознательный разум

У слова «бессознательный» есть как минимум два смысла. Первый обозначает полное отсутствие разума, переживания и ощущения — именно это подразумевают материалисты, когда говорят, что материя бессознательна. Физики и химики воспринимают изучаемые системы как бессознательные в этом абсолютном смысле. Но совершенно иное значение слово «бессознательный» несёт во фразе «бессознательный разум». Большинство наших собственных психических процессов бессознательны, включая большую часть наших привычек. Мы можем вести разговор, будучи за рулём автомобиля, при этом наше восприятие дороги и других транспортных средств определяет наши реакции, хотя мы и не осознаём намеренно все свои движения и выборы. Когда я подъезжаю к знакомому перекрёстку, я могу повернуть направо автоматически, потому что это мой привычный маршрут. Я выбираю среди возможностей, но выбираю на основании привычки. Напротив, если я еду по незнакомому городу и пытаюсь найти дорогу с помощью карты, мой выбор, когда я окажусь на перекрёстке, будет сознательно взвешен. Но лишь малая доля наших выборов сознательна в этом смысле. По больше части наше поведение основано на привычке, и привычки по самой своей природе работают бессознательно.

Как и люди, животные в основном являются существами привычки. Тем не менее, тот факт, что они не осознают большинство своих действий — как и мы не осознаём свои — не означает, что они являются лишёнными разума машинами. Они обладают психическим аспектом, равно как и физическим, и их психическая составляющая определяется их привычками, ощущениями и потенциалами, среди которых они выбирают — бессознательно или сознательно.

Вероятно, было бы не слишком разумно полагать, что электроны, атомы и молекулы способны делать сознательный выбор, но, возможно, они могут совершать выборы бессознательно на основе привычек, подобно нам самим и животным. Согласно квантовой теории, даже у элементарных частиц, таких как электроны, есть альтернативные возможности будущего. Расчёт их поведения физиками включает в себя учёт всех возможных вариантов будущего²⁷. Электроны являются физическими в том смысле, что они воспроизводят элементы из своего прошлого; но у них также есть психический полюс — они связывают это воссоздание прошлого со своими возможностями в будущем, при этом время в каком-то смысле работает в обратную сторону.

Но можем ли мы осмысленно сказать, что у электронов есть переживания, чувства и мотивация? Может ли их привлекать одно возможное будущее или отталкивать другое? Ответ — да. Для начала, они электрически заряжены; они «чувствуют» электрическое поле вокруг себя; они тянутся к положительно заряженным телам, и их отталкивают те, у кого заряд отрицательный. Физики моделируют их поведение математически, не предполагая, что их чувства, влечения и антипатии — это что-то кроме физических сил, или что их индивидуально непредсказуемое поведение регулируется чем-то кроме случайности и вероятности. Материалисты скажут, что только с помощью причудливых метафор можно увидеть, будто у них есть чувства или опыт. Но некоторые физики, такие как Дэвид Бом и Фримен Дайсон, думают иначе. Как отмечает Бом: «Вопрос в том, является ли материя довольно грубой и механической или же она всё более и более утончается и становится неотличима от того, что люди называют разумом»²⁸. Фримен Дайсон пишет:

Я думаю, что наше сознание — это не просто пассивный эпифеномен, сопутствующий химическим событиям в нашем мозге, но активный агент, заставляющий молекулярные комплексы делать выбор между одним квантовым состоянием и другим. Иными словами, разум изначально присущ каждому электрону, и процессы в человеческом сознании отличаются только по степени, а не по сути, от процессов выбора между квантовыми состояниями, которые мы называем «случайными», если речь идёт об электроне²⁹.

Это сложные проблемы, и они вызывают разного рода вопросы о значении таких слов, как «чувство», «переживание» и «притяжение». Являются ли они метафорами, когда применяются по отношению к квантовым системам? Может быть. Но у нас нет выбора между метафорическим и неметафорическим мышлением. В науке нет зон, свободных от метафор. Наука в целом наполнена легальными метафорами, как в «законах природы», материалистических теориях компьютерного разума и так далее. Вопросы эти не просто лингвистические или риторические, они научные. Как ясно показали Бергсон и Уайтхед, психические и физические аспекты материальных тел находятся в разных отношениях с временем и причинностью.

Разум за пределами мозга

Если наш разум не сводится к одной лишь деятельности мозга, то для него нет нужды ограничиваться пространством внутри нашей головы. Как я показываю в своей книге «Освобождённая наука», наш разум расширяется в каждом акте восприятия, достигая даже звёзд. Зрительное восприятие включает двусторонний процесс: направленный внутрь, то есть движение света в глаза, и направленный наружу — проекция образов. То, что мы видим вокруг себя, находится в нашем разуме, но не в нашем мозге. Когда мы на что-то смотрим, наш ум в некотором смысле касается этого. Это может помочь объяснить ощущение чужого взгляда. Большинство людей говорят, что чувствовали, когда кто-то смотрел на них сзади, и многие также утверждают, что заставляли других оборачиваться, глядя на них. Эта способность замечать взгляд представляется реальной, что показали многие научные тесты, и, похоже, работает даже через видеонаблюдение.

Разум расширяется за пределы мозга не только в пространстве, но и во времени, связывая нас с нашим прошлым посредством памяти и с потенциальными будущими, из которых мы выбираем. Как обсуждалось в «Освобождённой науке», неоднократные неудачи в поиске материальных следов памяти согласуются с представлением о памяти как резонансном феномене, когда схожие прошлые паттерны деятельности влияют на текущую активность разума и мозга. От резонанса зависит как индивидуальная, так и коллективная память, но резонанс с собственной индивидуальной памятью более специфичен, а следовательно — более эффективен. Научение у животных и людей может передаваться посредством морфического резонанса сквозь пространство и время. Теория резонанса помогает объяснить способность воспоминаний переживать серьёзные повреждения мозга и согласуется со всеми известными типами памяти. Эта теория предсказывает, что если животные, скажем, крысы, осваивают новый трюк в одном месте, скажем, Гарварде, то крысы по всему миру будут впоследствии способны освоить его быстрее. Уже собраны свидетельства, что это действительно происходит. Схожие принципы применимы и к человеческому обучению. К примеру, если миллионы людей выполняют стандартные тесты, такие как тесты IQ, то такие тесты постепенно становятся проще для других людей. Похоже, что так оно и происходит. Индивидуальная и коллективная память — разные аспекты одного явления (разные по степени, но не по сути).

И если разум не сводим к мозгу как во временном, так и в пространственном отношении, становится значительно легче понять, каким образом психические феномены, такие как телепатия, могут найти место в расширенной, постматериалистической науке. Здесь у меня есть место лишь суммировать мои выводы из более широкого обсуждения в «Освобождённой науке».

Обложка книги Руперта Шелдрейка «Освобождённая наука»
(«Science Set Free», в Великобритании продаётся как «The Science Delusion»; 2012)

Большинство людей утверждают, что у них был телепатический опыт. Множество статистических экспериментов продемонстрировали, что информация может передаваться от человека к человеку таким способом, который нельзя объяснить с точки зрения нормальных чувств. Телепатия обычно случается между людьми, которые тесно связаны между собой, — матерью и ребёнком, партнёрами или близкими друзьями. Многие кормящие матери, похоже, способны ощущать, когда их дети испытывают страдание, даже если их разделяют километры. Одно из самых распространённых проявлений телепатии в современном мире связано с телефонными звонками, когда люди думают о ком-то, кто затем звонит, или просто угадывают звонящего. Многочисленные эксперименты показали, что это реальный феномен. И он не ослабевает в зависимости от расстояния. Представляется, что социальные животные способны поддерживать контакт с членами своей группы на расстоянии телепатически, а домашние животные, такие как собаки, кошки, лошади и попугаи, часто улавливают на расстоянии эмоции и намерения своих владельцев, как показали эксперименты с собаками и попугаями.

Другие психические способности включают предчувствие и предвидение — так, многие виды животных предчувствуют землетрясения, цунами и другие катастрофы. У людей предчувствие часто проявляется через сновидения или интуицию. Как показали экспериментальные исследования предчувствия у людей, будущие эмоциональные события, похоже, способны работать «в обратном направлении» во времени, производя различимые физиологические эффекты.

Научное будущее

Науки вступают в новую фазу. Материалистическая идеология, которая управляла ими с XIX века, устарела. Все 10 её основных доктрин лишились своей силы.

Наукам придётся измениться ещё по одной причине: теперь они глобальны. Материалистическая наука и идеология сформировались в Европе и находились под сильным влиянием религиозной полемики, которой с XVII века были одержимы европейцы. Но такая озабоченность чужда культурам и традициям многих других частей света.

В 2011 году общемировые расходы на научные и технологические исследования составили более $1000 млрд, из которых $100 млрд потратил Китай ³⁰. В азиатских странах, таких как Китай и Индия, сегодня огромное число выпускников научных и инженерных специальностей. В 2007 году степень бакалавра по научным и инженерным специальностям в Индии получили 2,5 млн выпускников, в Китае — 1,5 млн³¹, тогда как в США³² — 515 тыс. выпусников. Кроме того, многие обучающиеся в США и Европе студенты являются гражданами других стран: в 2007 году треть выпускников научных и инженерных специальностей в США были иностранцами, большинство из которых приехали из Индии, Китая и Кореи³³.

Тем не менее, науки, преподаваемые в Азии, Африке, исламских странах и в других местах, всё еще упакованы в идеологию, сформированную их европейским прошлым. Материализм черпает свою силу от технологического применения науки. Однако успехи такого применения не доказывают, что эта идеология верна. Пенициллин продолжит убивать бактерии, реактивные самолеты будут летать и мобильные телефоны не перестанут работать, если учёные перейдут к более широким представлениям о природе.

Никто не может предвидеть, как будут развиваться науки, но я считаю, что признание того, что «наука» — это не одна вещь, облегчит их развитие. «Наука» уступит место наукам. Благодаря выходу за пределы физикализма изменился статус физики. Освобождая науки от идеологии материализма, мы открываем новые возможности для обсуждения и диалога, а также новые возможности для исследований.

Освобождая науку от материализма — Журнал «Эрос и Космос», https://eroskosmos.org/setting-science-free-from-materialism/