В одном из знаменитейших и древнейших произведений буддистской литературы, Дхаммападе, говорится:
«Хотя человек может победить тысячу раз тысячу врагов в битве, величайшим из победителей является тот, кто побеждает себя.
Победа над собой превосходит победу над другими. Ни боги, ни ангелы, ни Мара вместе с Брахмой не могут обратить в поражение победу человека, который смирил себя и ведёт дисциплинированную жизнь» [1] (Dhp 103-105).
Эти слова принадлежат Сиддхартхе Гаутаме – человеку, который позже стал известен как Будда. Две с половиной тысячи лет назад Будда был в числе первых, кто посвятил все свои силы великой задаче: очистить и преобразить человеческий ум силами самого же ума. Уникальность его пути, однако, состояла не в этом. В те времена, как и сегодня, победа над собой была красивым и верным устремлением, но далеко не новым.
Отличие Сиддхартхи состояло в том, что его громкие слова не остались пустыми лозунгами. Его дела смогли поспеть за ними и даже вырваться вперёд. Сегодня мы знаем это наверняка, поскольку он не ограничился отвлечёнными размышлениями. Будда создал продуманную систему работы с сознанием, общие штрихи которой дошли и до наших времён. Она учила тому, как победить себя, и с тех пор определила жизни миллиардов людей.
Но что такое «победа над собой»? Эти слова тотчас же рисуют в нашем воображении батальные сцены внутреннего противостояния. Мы будто бы должны объявить себе войну, взять в руки щит и меч, опустить забрало и заняться насильственным подавлением определённых сторон своей психики.
Но это совсем не то, что имел в виду Будда. Победа одерживается не только путём разрушения. Более того, подлинная победа вообще не может быть одержана таким образом.
Чтобы понять, почему это так, зададимся вопросом: что вообще такое победа? Если мы, пробуя ответить на него, отбросим всё случайное и оставим лишь сущность самого понятия, то окажется, что победа – это когда у нас больше нет врага. Это когда враг устранён.
Конечно, мы можем этого добиться, если уничтожим неприятеля или же ослабим и обескровим, чтобы он затем попал в наше подчинение. Такая победа, однако, не устранит ни внутренних, ни внешних причин для возобновления вражды. Она будет частичной, поверхностной и потому несовершенной и лишь засеет семена многочисленных будущих раздоров.
Тот, кто был повержен, но не полностью уничтожен, наполнится ненавистью и жаждой мщения. Он будет копить силы для ответного удара. Те же, кто наблюдали за нашим столкновением, почувствуют себя в опасности. В них поселится страх, а затем и злоба, которая охотно следует за страхом по пятам. Свидетели насилия начнут ковать своё собственное оружие и примутся готовить и сердца, и руки для нового кровопролития.
Столь же пагубны последствия подобных побед для нас самих, ибо они разрушают ум и тем самым готовят почву для грядущего краха. Прежде всего, насильственное торжество становится лакомым поощрением для нашей агрессии. Агрессия смакует каждый триумф, получает с него одобрение и утверждается в статусе действенного средства преодоления противоречий и решения проблем. Триумф эго тотчас становится поводом для нашего самолюбования, для хищной гордыни и поиска новых мишеней.
Победа через разрушение всегда несовершенна. Даже устранив одного врага, она одновременно рождает десятерых новых. И в самую первую очередь, она делает наш ум врагом самому себе, поскольку питает его невежество, эгоцентрическую жажду и агрессию.
После частичной победы мы становимся хуже или по крайней мере остаёмся всё теми же, кем и были. Мы продолжаем создавать себе всё новых и новых врагов как внутри, так и вовне. В сущности, это лишь краткая передышка перед наступлением следующего витка бессмысленных распрей. Это победа, замкнутая с непрерывным поражением в тугое кольцо – победа колеса сансары.
Подлинная и совершенная победа выглядит иначе. Она не разрушает, а созидает, потому что делает врага союзником для нас, союзником для самого себя, союзником для окружающих. Тем самым и достигается главное: враг оказывается полностью устранён. У нас больше нет врага, и на этот раз – по-настоящему. Это и есть победа.
При совершенной победе условия для возобновления взаимного разрушения оказались надёжно устранены как внутри нас, так и вовне. Мы не только ничего не потеряли в бою, но стали сильнее. Мир стал сильнее и положение всех участников процесса только упрочилось. Такая победа одерживается не кулаками, криками или железом, а знанием, сотрудничеством, дисциплиной и любовью.
Из сказанного становится ясно, что подлинная победа над собой означает, что мы перестаём быть себе врагами и становимся себе друзьями.
Мы не выжигаем пламенем целые части самих себя, а исцеляем их, преобразовываем их и руководим ими. Мы не можем уничтожить целые части своей психики и не остаться после этого инвалидами. Они нам нужны, а мы нужны им. Потому мы достигаем преображения и гармоничного сотрудничества всех частей своего ума, вместо того чтобы вести с ними войну. Да, всё это требует упорства и преодоления сопротивления, но здесь нет никакого агрессивного натиска на самого себя.
Следующим шагом после нашей победы над собой становится абсолютная победа над миром. Это значит, что все враги оказываются устранены, причем устранены навсегда. Точно так же, как мы приняли себя, мы принимаем и остальной мир. Именно это и имел в виду Иисус Христос в известных словах из Евангелие от Матфея:
«Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф 22:39).
Формулировка здесь довольно важна. Речь идёт не о том, чтобы любить ближнего больше, чем самого себя. Тогда в нас будет говорить не любовь к другим, а затаённая ненависть к себе и гложущий нас комплекс неполноценности. Мы считаем всех более достойными любви, нежели самих себя. Это очень нездоровая позиция. Любовь к ближнему тогда оказывается лишь формой мести себе, способом отторжения себя, то есть, в сущности, опасным неврозом.
Любовь к другим не может быть основана на агрессии против себя. В силу собственной конфликтной природы такая агрессия обязательно породит невротическое напряжение, покинет узкие пределы ума и, подобно пожару, перекинется на окружающую действительность.
В лучшем случае столь неуравновешенная «любовь» ослабит нас, оглупит и породит слезливо-сентиментальный театр сострадания, который бессилен оказать реальную помощь. Только тот, кто по-настоящему любит себя, способен любить других. Любить же себя означает себя побеждать, то есть всё более и более становиться себе другом.
Ничуть не менее опасно смещение баланса любви в противоположную сторону, когда мы начинаем любить ближних меньше, чем самих себя.
Каждый шаг в этом направлении есть дорога к нарциссизму и эгомании. Мы возвышаем себя над реальностью и хищно обособляемся от неё. Фактически это становится объявлением ей войны.
Подобное обособление игнорирует тот факт, что ближний и есть ты. Вы рождены из одного, неразделённо присутствуете в одном и вернётесь в одно. Если воспользоваться не религиозным языком, а прозрениями духовных учений, можно переформулировать слова Христа так: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя, ибо он и есть ты».
Словом, когда мы одержали победу над собой и над миром, мы перестаём видеть врага в ком бы то ни было. Мы понимаем, что это так же нелепо, как считать врагом своё больное горло, ноющую спину или ураганный ветер. Мы больше вообще не оперируем этим понятием и не взаимодействуем с ситуацией на основании животной агрессии, на основании рефлекторного отторжения негативных явлений действительности.
Из отсутствия у нас врагов и полного принятия даже тех, кто против нас, вовсе не следует, что мы становимся мягкотелыми и беззубыми.
Мы способны проявлять твёрдость и оказывать необходимое сопротивление, но это твёрдость отца, учителя, врача или друга. Эта твёрдость направлена не на врагов, а на заблуждающихся друзей, на учеников, на пациентов, на детей. Она заряжена не ненавистью и жаждой подчинить и присоединить, а чистой творческой энергией.
Её меч есть знание, дисциплина и любовь и лишь в исключительных случаях они принимают форму насилия. Тогда это насилие уподобляется насилию хирургического скальпеля, который наносит рану и причиняет страдание, лишь чтобы спасти.
С указанной точки зрения, существо учения Будды состоит в том, чтобы достичь абсолютной победы над собой и над миром, то есть стать себе и миру совершенным другом и перестать видеть врага в ком бы то ни было. Это роднит его с учением Христа и, к примеру, с философией Ницше. Они также стремились к полному устранению внутренних и внешних врагов путём их принятия, преображения и превращения в друзей. Такая победа над собой и над миром делает нас невообразимо сильнее.
При всём при этом мысль Сиддхартхи существенно отличалась как по части понимания ума, так и в том, каким образом он прокладывал путь к этим двум великим победам. Она зародилась в древней Индии и вобрала в себя многие сущностные черты восточной философии как таковой. Не в малой степени это объясняется и тем, что буддизм оказал грандиозное влияние на всё её последующее развитие в Индии, Китае, Японии, а также за их пределами.
Впрочем, нельзя сказать, что Будда создал нечто специфически восточное в противовес западному. Да, некогда восточная и западная мысль далеко разошлись в истории, но в последние столетия они начали сходиться в единой точке.
Траектория их движения в веках показывает, что мысль Будды шла не в каком-то особом восточном направлении, а в том же самом, что и западная философия от Юма до Ницше. Они двигались к недуалистическому и полицентрическому пониманию реальности, хотя Будда выдвинулся в путь намного раньше их и ушёл далеко вперёд, что нам ещё предстоит показать.
Наконец, буддизм стал единственной восточной системой, которая предложила и понимание ума, и практический метод, которые легко и быстро поддаются экспериментальной проверке.
Мы можем с лёгкостью испытать их верность или же ошибочность как в своей личной жизни, так и в условиях научного эксперимента. В связи с этим в последние десятилетия буддизм попал под пристальное внимание нейробиологов. Учёные по всему миру обнаружили, что данные наук о мозге поразительным образом попадают в такт с ключевыми озарениями Будды.
Здесь мы не будем рассматривать историю восточной философии так же, как это было сделано с западной. Мы окинем панорамным взглядом одно лишь учение Сиддхартхи Гаутамы, поскольку именно оно внесло наибольший вклад в полицентрическое понимание ума и в основанную на нём практику.
Разумеется, в своё время будет полезно погрузиться в мысль Будды глубже и уделить ей то внимание, которого она поистине заслуживает. Но перед тем нам необходимо составить общую характеристику и обозначить основные ветвления её маршрута. Они разительно отличаются и от распространённых на Западе научно-философских подходов, и от всех форм религии.
Такое цельное видение с высоты птичьего полёта позволит пролить свет на любую подробность, которую мы встретим впоследствии, приземлившись.
Внутренняя опора
Учение Будды, как оно дано в древнейших текстах Палийского канона, есть учение о внутренней опоре. Это значит, что никто не придёт нас спасти. Никто не одержит нашу победу над собой за нас. В этом убеждении нет никакого пессимизма, напротив. Да, никто не сделает нашу работу за нас, но в этом нет необходимости.
Всё возможное благо уже имеется внутри нас прямо сейчас. Оно не нуждается ни в каком даровании извне. Его нужно лишь пробудить от той дремоты, в которой оно пребывает. Как и всё остальное в мире, мы управляемы законом взаимосвязи причин и следствий. Если мы хотим благих следствий в нашей жизни, нам нужно создать рождающие их благие причины здесь и сейчас. И это совсем не сложно, поскольку у всех нас имеются врождённые способности менять и спасать себя.
Аналогично, всё возможное зло и кара пребывают не где-то там в будущем или же на другом отрезке пространства. Они дремлют в уме и в любой ситуации, где мы находимся. Если мы ведём себя дурно, то есть не искусно (если выражаться на языке Будды), то пробуждаем это дремлющее разрушение и страдание.
Таким образом, дело не только в том, что никто не придёт к нам на помощь, ибо прийти просто некому. Он будет просто не в состоянии этого сделать, если мы не научимся помогать себе сами. Чужая протянутая рука, даже если это будет рука божества, есть лишь полдела. Она будет бессильна, если мы не протянем руку в ответ, не научимся себя любить, не сможем приложить необходимого мускульного усилия. В сущности, любая помощь есть только руководство в самопомощи.
Будда говорил об этом так:
«Мы сами совершаем зло; мы сами себя оскверняем. Мы сами воздерживаемся от совершения зла; мы сами себя очищаем. Чистота или скверна зависят от нас. Никто не может быть очищен кем-то другим» (Dhp 165).
Иными словами, бесполезно молиться законам физики или богам, чтобы в следующий раз, когда мы упадём, сила тяготения не причиняла нам боль. Если мы невежественны и неосторожны, то пожинаем последствия. В этом нет ничего личного. Так устроена природа.
Точно так же, если мы ведём себя правильно, у нас есть все шансы получить награду и милость. В этом также не будет ничего личного. Это просто благие следствия, которые возникают из благих причин сообразно закону. Их нельзя обойти с помощью молитв и уговорить кого-то сделать белым то, что является чёрным, а чёрное превратить в белое. Нет ритуалов, причудливых пассов руками, волшебных таблеток или же эзотерических техник, которые бы спасли нас от внутреннего усилия.
У всех нас имеются способности ума, несущие благо и несущие погибель. Как подчеркивал Будда, в них нет ничего секретного, эзотерического или даже сложного. Они легко доступны, всегда на виду, и именно с ними нам предстоит работать.
Акцент на внутренней опоре есть следствие недуалистического и целостного понимания реальности. Для Будды оно было исходным прозрением. Ум лишен единого центра и представляет собой множество взаимодействующих и крайне непостоянных элементов. Более того, он не отделен от окружающей реальности. Мы рождаемся из мира, состоим из мира и возвращаемся в него. Мы есть одно.
Самая древняя формулировка этого принципа единства содержится в священных текстах индуизма – Упанишадах. Она гласит: «tat tvam asi», «ты есть то». В частности, этот принцип встречается в индуизме, буддизме, даосизме и конфуцианстве. Везде он имеет свои коннотации и интерпретации, но в их многообразии брезжит и всеобщее прозрение.
Если мы есть мир и плоть от его плоти, то всё возможное благо внутри нас. Не требуется, чтобы кто-то его даровал. Наш ум прямо сейчас, наша ситуация прямо сейчас есть наша главная опора, а вовсе не что-то или кто-то вдали от нас в пространстве и времени. И вся возможная угроза уже здесь, в нашем уме, в нашей текущей ситуации. Различие между тем и тем состоит в том, как организована образующая нас энергия.
Если наш ум беспорядочен, омрачён и недисциплинирован, то он невежественен, несчастен и разрушителен. Если же ум упорядочен, чист и дисциплинирован, то мы мудры, счастливы и полны творческих сил. От нас зависит, какая из дремлющих в нём возможностей пробудится.
Будда сформулировал это следующим образом:
«Каким бы ни был вред, который враг может причинить врагу или один ненавидящий другому ненавидящему, ложно направленный ум причиняет сам себе гораздо больший вред.
Ни мать, ни отец, ни какой иной родственник не могут принести человеку большее благо, чем верная направленность его собственного ума» (Dhp 42-43).
Метод
То, что для самых проницательных философов западной традиции от Юма до Ницше было финальным откровением, явилось для Будды стартовой точкой. Взяв такой блестящий старт, Будда углубил и развил эти идеи на несколько Эверестов ввысь и вглубь. Своё движение он начал с понимания множественности и непостоянства опыта сознания.
Личность устроена полицентрически и состоит из сознательного пласта и гигантского слоя бессознательных феноменов. Наше «Я», как мы привыкли его понимать, есть просто мираж, причём мираж чрезвычайно опасный. Это просто примитивный способ восприятия реальности, который мы здесь называем моноцентризмом, или же эгоцентризмом. Когда мы смотрим на мир через призму эго, это искажает его картину и порождает многочисленные внутренние конфликты, цепляние, невежество, жажду и агрессию.
Далее, Будда увидел, что у нас есть возможность достичь недуалистического восприятия себя и опыта. Это снимает наваждение эго. Из эгоцентризма можно вырваться, и у всех людей имеются врождённые способности вывести свой ум на новый уровень.
От этого Будда перешёл к самому главному: к необходимости создать метод, благодаря которому ум может быть очищен. Впоследствии мы ещё разберем этот метод и научимся лучше его применять в свете и философии, и современной науки. Мы также проследим всю мысленную цепочку, которая привела Будду к этим прозрениям. Это будет крайне полезно с сугубо практической точки зрения. Но прежде, как уже подчеркивалось, требуется обвести взглядом общий план и границы учения Сиддхартхи с высоты птичьего полёта.
Можно сказать, что для Будды, как и для восточной философии вообще, мысль материальна. Но это утверждение имеет совсем не тот же смысл, что в популярных учениях Нью-эйдж. Если, подобно голодному псу, зачарованно пускать слюни на желаемое, не стоит рассчитывать, что вселенная расчувствуется и бросит нам вожделенный кусочек.
«Мысль материальна» означает, что акты нашего ума имеют крайне осязаемые и незамедлительные последствия. Они ниточка за ниточкой переплетают всю материю нашей жизни, формируют её ход и царящий в ней настрой. Акты ума неразрывно связаны с нашими поступками, а они, в свою очередь, с последствиями этих поступков.
https://dzen.ru/a/Y5cKDc__9GdF9-l9