Привет! Актуальный звонок. Сегодня поговорим о вчерашнем событии, как все хорошо знаете, вчера генеральный прокурор Литвы, руководитель департамента госбезопасности и генеральный комиссар полиции – все как один – сообщили, что Литве поймано много шпионов, а еще задержан гражданин, который дома хранил оружие – газовый пистолет.
Мы поговорим о вчерашней передаче, в которой участвовал генеральный комиссар с одним персонажем партии человеков, и генеральный комиссар ответил на вопрос журналиста о том, что ни Палецкис, ни задержанный Иванов – тот шпион и то, что хранил оружие – не были какими-то представителями влиятельных политических партий или движений, не работали на каких-либо предприятиях стратегического значения, они не были значимыми ни в плане безопасности, ни информации, так какую конкретную опасность они могли представлять – так журналист спросил у генерального комиссара. А генеральный комиссар ответил так:
«Обычно, когда мы говорим о шпионаже, представляем, что можно шпионить только за какой-то секретной информацией, которой никто не знает, которой практически никто не может получить. Однако это неправда! – говорит генеральный комиссар полиции, так как шпионить можно и за публично доступными вещами, за публичной информацией. Так сказал генеральный комиссар полиции…
Так вот, я вроде бы как и не имел комментариев, то, что мне сказали, это невиданная новость, и мы связались, как я упоминал, со Станисловасом Томасом, и попробуем получить у него комментарии.
Привет, как слышно?
Привет, очень хорошо слышу, вижу.
Ну, ответ фантастический! Ну точно фантастический! Он расширяет понятие шпионажа на сбор любой публичной информации. Так что, если ты, например, читаешь портал «Дельфи» и сортируешь в своем компьютере информацию, которая в этой статье вот так написана, а в другой статье – иначе, и эту вот систематизированную информацию держишь в своем телефоне или компьютере, он полагают, что это материал, который получен путем шпионажа, и ожидается, что ты передашь этот материал какому-нибудь подозрительному лицу, которое, возможно, ты не знаешь, что это за человек, но этот человек, возможно, тайный агент России.
— Они бывают только из России, никогда не бывает агентов ни из Польши, ни из Латвии, ни из Швеции, ни из Соединенных Штатов, ни из Бразилии, ни из Испании, ни из Италии, ни из Великобритании, ни из Китая, ни из Японии, ниоткуда, только из России агенты бывают у нас.
— Ты очень правильно заметил, потому что у нас теперь есть много материалов из документов Викиликс, которые Викиликс похитил из посольства США, секретные справки, и обнародовал. Но там, например, есть справка, в которой дипломат США говорит с представителем литовского правительства Киркиласом об Успасских, и этот Киркилас говорит, что Успасских будет посажен в тюрьму. Другая есть о том, что Альбинас Янушка, агент госбезопасности, говорит с дипломатами США, и они спрашивают о деле Успасских, и Янушка говорит, что дело Успасских организовано литовским правительством, это не шпионаж…
— Нет, это не шпионаж, они же не из России, это не шпионаж…
— И видишь, дипломаты США, они же собирали информацию от высоких политиков, таких как министр обороны, то есть министр охраны края, как работники департамента госбезопасности, а вот в отношении русских мы расширяем. Любая информация, хоть какая…
— Так, тогда я хочу спросить тебя, как знающего человека, такой прецедент, что шпионажем можно добывать публичную информацию, как сказал генеральный комиссар полиции господин Пярнавас, есть ли еще где в мире? Доводилось ли об этом слышать или сталкиваться?
— Так вот в ноябре этого года и есть прецедент. Прецедент создан Комитетом по правам человека ООН по делу о Бахрейне. И там разъяснено, что любой человек имеет право – вслушаемся – имеет право, естественное право, которое дано ему от рождения, сотрудничать с зарубежными службами. Так разъяснил Комитетом по правам человека ООН. Палецкис может взять этот прецедент и в прямом смысле положить ноги на стол. Потому что у него уже есть разъяснение от ООН. И еще момент. Разъяснение комитета ООН касалось не сбора публичной информации из статей, из Гугла, из Интернета. Там вопрос был о разговорах с конкретными должностными лицами.
— А что подразумевается под «сотрудничать»? Общаться, разговаривать или как?
— Сотрудничать, как-то помогать им, предоставлять им информацию, если эта информация не является засекреченной. Но теперь насчет секретной информации. Я вот никого не агитирую голосовать за Роландаса Паксаса. Но в процессе импичмента Роландаса Паксаса разглашением государственной тайны считалось то, что он дал понять Борисову, что разговоры Борисова прослушиваются. То есть, государственная тайна, что разговоры Борисова прослушиваются, эти разговоры записываются, и то, что Борисов Паксасу сказал: «Я знаю, что мои разговоры прослушиваются», а Паксас не ответил ему – «нет, их не прослушивают», и это считалось, что Паксас разгласил государственную тайну.
Так теперь я тебе, Аудрюс, могу сказать: «Твои разговоры прослушиваются» и я уже этим разгласил государственную тайну. Так вот такого уровня в Литве государственные тайны. Такого уровня государственные тайны.
Так я спокоен насчет Альгирдаса Палецкиса, я снова, я не агитирую голосовать за Альгирдаса Палецкиса, мне нравится капиталистический строй, мне нравится. например, свобода предпринимательства, мы здесь, наверное, сцепимся с Альгирдасом Палецкисом, по поводу этих политических идеологий, но несмотря на то, что мы сцепимся по такому вопросу, я полагаю, что он имеет право делать то, что хочет делать, если он не нарушает уголовного кодекса. Если ему не стало известно о какой-то такой страшной государственной тайне, и он не выдал ту тайну.
— Видишь, Литва такая страна, что я, честно говоря, не представляю, какие и в чем тут могут быть тайны. Я, когда был депутатом Сейма, мне было выдано какой-то доступ, подписанный председателем Сейма Граужинене, что я могу ознакомиться с какой-то там тайной информацией, я никогда этим не воспользовался. Потому что этого не надо. Вся публично, и этого достаточно. Ничего не надо там высматривать, всё имеется. Так это очень странно – что мог знать господин Палецкис, что его два месяца уже держат в тюрьме. И сколько его могут держать в тюрьме, и как тут сделать, чтобы получить от него комментарий. Теперь к нему же не допустят?
— Нет, не пустят, но можно получить от него комментарий в письменном виде.
— В письменном виде – мы имеем такое право?
— Да, да в письменном виде можно получить от него комментарий.
— Тогда можно, ничего не ожидая, сформулировать несколько вопросов, чтобы он мог из первых уст, нет, скорее, из первых пальцев, дать нам первичную информацию. Потому что те должностные лица, которые нам вчера, три весельчака, как я называю, зайчики-попрыгайчики, генеральный прокурор, этот руководитель госбезопасности и генеральный комиссар полиции, так они ничего не могли сказать, так мне осталось непонятным – зачем они вообще собирали ту пресс-коференцию, по сути собрали лишь для того, чтобы сообщить, что задержан Палецкис за шпионаж и Иванов за газовый пистолет. Ну и что их подозревают в каких-то возможных преступлениях, больше ничего.
— Они сказали достаточно много, сказали, что Палецкис собирал информацию из Интернета.
— О! Так я это пропустил! Ну это тогда да…
— Сколько его могут держать? Ему грозит от 3 до 15 лет, его могут держать две трети максимального срока, так его могут 10 лет держать.
— А, могут без суда содержать в тюрьме.
— Да, 10 лет, до суда.
— Ясно, но эти 10 лет он устно может общаться или только письменно?
— Да, только письменно.
— Ну, и хорошо.
— И если разрешит судья досудебного расследования.
— Но судья не разрешит, иначе будет раскрыта сеть, вчера ведь информировали, что сеть имеется…Шпионская сеть в Литве.
— Да, все, у кого есть Интернет, все они в этой сети.
— Именно. Я об этом думал. Верно. Теперь, заканчивая, так как наш оператор пульта должен убежать, хочу кратко закончить по одной более серьезной теме.
Вчера генеральным прокурором в деле о шпионах была затронута тема о деле 13 января, и что Палецкис, ну, по СМИ можно понять, Палецкис пытался получить информацию о деле 13 января, и, как предполагается, передать российским спецслужбам. Но так как это чувствительная тема, я сегодня вспомнил и на портале «Эксперты.еу» напомнил одну такую очень интересную вещь, что в 2015 году лидеру партии человеков Габриэлюсу Ландсбергису был задан вопрос о том, знает ли он что-либо и может ли прокомментировать, что генеральная прокуратура прекратила досудебное расследование по 9 эпизодам в деле о 13 января. Господин Ландсбергис ничего об этом не мог сказать. Уже прошло 3 года, а я ничего не слышал, чтобы он что-то об этом сказал.
— Поступил вопрос по Интернету. Уважаемый председатель партии консерваторов, многих удивляет. что ваша партия не реагировала на это не имеющее прецедента судебное решение, поэтому просим высказать свое мнение о постановлении генеральной прокуратуры о прекращении в части досудебного расследования по 9 эпизодам в деле о 13 января.
— На самом деле я не знаком с этим решением, необходим более глубокий анализ, тогда предоставлю ответ.
— У нас есть электронный адрес спрашивающего, и мы ответим, углубившись в ситуацию.
— Единственный, кто поднимал этот вопрос, это Зигмас Вайшвила, вопрос на пресс-конференции задал журналист «Алкас.лт» Йонас Вайшкунас, но мы не знаем, что на это ответил внучок Витаутаса Ландсбергиса. И это очень интересно. И тут я вижу какую-то нехорошую вещь, что этим делом пытаются спекулировать, прежде всего неясно – ЧТО можно шпионить по делу о 13 января. И как можно шпионить. Материал лежит у судей, Палецкиса допросили, он ответил, ну разве что судьи или прокуроры дали ему какой-то засекреченный материал… Я вот этого не понимаю, как он в связи с этим может быть привлечен к уголовной ответственности.
— Это полная чушь, потому что дело ведь в суде, судебные заседания открытые, любой может прийти на судебное заседание. Нельзя использовать в деле какое-то доказательство, которое не было бы обнародовано в суде. Все доказательства, которые могут быть использованы, обнародуются в суде. Так я тут абсолютно не вижу причины.
— А может ли быть так, что он, ранее получив громкую известность из-за этого дела, сказал одну большую глупость, что свои стреляли в своих… Ну, он сказал глупость. и я ему лично об этом сказал, что если кто и стрелял, то не свои в своих, а бандиты стреляли в людей, с целью убить, чтобы пролилась кровь. Есть такая теория заговора. Потому его высказывание «свои стреляли в своих» его и погубило, так как это глупость. Но теперь, когда вчера и генеральный прокурор, и руководитель госбезопасности упоминали это дело о 13 января, уже 27 лет тому назад, и больше, его снова поднимают, и подозрение, что в нём можно чего-то там шпионить никак нельзя понять, как нельзя понять – как можно шпионить для получения публичной информации. Ну вот снова такая странная вещь…
— Да, видимо его подозревают в том, что он, придя в зал судебного заседания, записывал шариковой ручкой. Взял шариковую ручку и записывал. Наверное, так и было. И после этого намеревался передать русским эту информацию.
— Хорошо, тогда вопрос напрямую. Как юрист, самый известный и работающий в Литве вне Литвы, но для Литвы, чем бы ты мог помочь Альгирдасу Палецкису, и какие действия он мог бы предпринять, через тебя можно было бы что-то предпринять? Потому что если он там будет 10 лет сидеть под подозрением, мы же знаем литовские суды, как бы можно выплыть на международный уровень. чтобы об это услышал и мир, что называется, как услышал, например, о секретной тюрьма президента Валдаса Адамкуса?
— Прежде всего. я упоминал прецедент по делу против Бахрейна, признано право любого человека сотрудничать с зарубежными службами, есть такое право человека, это сказал не я, это сказал комитет по правам человека ООН, это их позиция. Второе – ему надо обжаловать решении о мере пресечения, его задержали, посадили в тюрьму, он обжалует меру пресечения. И если ему не удалось обжаловать, он тогда сразу обжалует в комитет по правам человека ООН, сразу же. Теперь, не ожидая, когда закончится процесс, он должен обжаловать именно свое задержание. И он должен просить изменить ему меру пресечения, например, на подписку о невыезде из Литвы. На более мягкую меру пресечения. Срок содержания под стражей заканчивается через месяц. его должны отпустить, но он теперь уже должен обжаловать в ООН. Я полагаю, что если он обжаловал в установленном порядке эти решения, то уже время обращаться в ООН. Ему обязательно надо сделать это.
— Журналист в той передаче «Тема дня» спросил у генерального комиссара, что руководители наших институций говорили, что шпионаж, о котором мы говорим, связан с политическими партиями. Но если эти люди связаны с партиями, представленными не обязательно в Сейме, но хотя бы в советах самоуправлений, или с комитетами, или с политиками-самовыдвиженцами, не следовало бы публично объявить о таких партиях или комитетах, чтобы общественность знала, с кем имеет дело. Ну, я понимаю, если они шпионят в пользу другого государства, наносят вред, то следует уголовная ответственность. И смотрим, что отвечает генеральный комиссар полиции: всё просто, когда будет закончено расследование, та информация нигде скрыта не будет, она будет опубликована, и можно будет принять решения. Но следует понимать очень ясную вещь: полиция – это деполитизированная институция, и наша работа в качестве экспертов – осуществить расследование уголовного розыска, для чего у нас имеются полномочия, видеть все те проблемы и весь результат предоставить политикам, а они уже принимают политические решения. Так тут у меня один вопрос: если есть люди, совершающие преступные деяния, в политике, не в политике, неважно, так тот генеральный комиссар полиции говорит – всё будет, мы скажем, если что будет, политикам, а политики, как решат, так и будет, так подожди, тут какая-то чушь. Что говорит генеральный комиссар полиции?
— Да, так вот это надо и Палецкису использовать, когда будет обжаловать, это полная чушь, если есть преступление, то надо сообщить не политикам, надо сообщить суду.
— Так если преступление, то он в таком случае должен сообщить и директору филармонии, например, так?
— Если человек музыкант.
— Какая-то чушь здесь! И это говорит генеральный комиссар полиции, который в передачах не раз подчеркивал, что он юрист и любит юридический язык.
— Ужасно, ужасно… Это общая трагедия. В Литве трагедия интеллекта. Я это серьезно говорю – это интеллектуальная трагедия, потому что идиоты управляют государством, идиоты управляют силовыми структурами. Я, например, не согласен со многими людьми Литвы, которые думают, что следует защитить суверенитет Литвы. Надо как можно больше отдать Брюсселю. Например, департамент госбезопасности надо ликвидировать и создать структуру Евросоюза. Литве следует упразднить такие вот силовые структуры и отдать Брюсселю всю эту компетенцию, потому что Брюссель более умный. Брюссель лучше понимает ситуацию.
Насчет пенсий. Суверенитет Литвы в части пенсий и минимальной заработной платы также следует отменить и отдать всё это Брюсселю.
— Ясно, если сами не способны, надо поискать тех, кто это лучше умеет делать. Теперь, заканчивая. Видел сообщение, информацию, что ты выиграл какой-то процесс против какого-то издания по делу о какой-то клевете. Что там было?
— Да, я выиграл эту процедуру против газет «Республика», «Вакаро жинёс» (Вечерние новости) и практически против газеты «Лайсвас лайкраштис» (Свободная газета), так как эти три газеты обнародовали ложную информацию обо мне, они написали, что не я был адвокатом Роландаса Паксаса.
— А кто был?
— Я был. Они представили Евгения Зайцева как адвоката и Римаса Андрикиса. Это ложь. И я теперь доказал, что это ложь, «Республика» и «Вакаро жинёс» обязаны судом изменить эту информацию, а в «Лайсвас лайкраштис» мне пообещали изменить эту информацию.
— А, ну всё в порядке.
— Юозас Иванаускас. есть такой лгун и трус, он меня оклеветал. Через три газеты. Юозас Иванаускас.
— Понял, ужасная история, неприятная история.