I. О ХРИСТИАНСТВЕ
1) «Между христианством и коммунизмом в 10000 раз больше общего, чем между христианством и капитализмом» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
2) «Недавно я сказал Уго Чавесу, президенту Венесуэлы (поскольку Чавес верующий христианин и часто упоминает об этом): «Если меня назовут христианином не с религиозной, а с социальной точки зрения, я утверждаю, что также являюсь и христианином», исходя из тех убеждений и целей, которых придерживаюсь. Христианство — это первое учение, возникшее во времена варварства и даровавшее человечеству целый ряд основных понятий. Нет необходимости быть христианином в религиозном смысле, чтобы усвоить представления о нравственности и социальной справедливости, которые принесло с собой данное учение. Я же социалист, марксист и ленинец, продолжаю им быть и таким и останусь» («Моя жизнь. Биография на два слова» , 2009 год)
II. О ХРИСТИАНСКОЙ МОРАЛИ
3) «Мы согласны с заповедями Господа, поскольку они похожи на наши директивы. Если церковь говорит: «не крадите», мы тоже строго применяем этот принцип: «не крадите». Одна из характеристик нашей революции состоит в том, что она уничтожает воровство, растраты и коррупцию. Если церковь говорит: «люби ближнего своего как самого себя», это как раз то, что проповедуем мы, развивая чувство человеческой солидарности, которое заключено в самом существе социализма и коммунизма, дух братства между людьми, к чему мы так упорно стремимся. Если церковь говорит: «не лгите», среди того, что мы более всего осуждаем, наиболее сурово критикуем и более всего отвергаем, мы называем ложь, обман. Если церковь, например, говорит: «не желай жены ближнего твоего», мы считаем, что один из этических принципов отношений между революционерами — это именно принцип уважения к семье и уважения к жене товарища, к жене ближнего, как вы говорите. Когда, например, церковь воспитывает дух самопожертвования и дух воздержанности и когда церковь настаивает на смирении, мы говорим совершенно то же, утверждая, что долг революционера — это готовность идти на жертвы, суровая и скромная жизнь» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
III. О БОРЬБЕ С АНТИРЕЛИГИОЗНЫМИ ПРЕДРАССУДКАМИ И СОЮЗЕ С ХРИСТИАНАМИ
4) «Мы об этом заговорили намного раньше, поскольку сандинистская революция победила в 1979 году, а я повсюду, куда бы ни направлялся, отстаивал эту идею: в Чили, когда посетил Сальвадора Альенде в 1971 году, и даже на Ямайке, когда посетил Майкла Мэнли в 1977 году. Эта была политика, которую мы начали проводить. Почти все церкви названного течения ее восприняли. Я провозгласил, что революционное изменение, необходимое в нашем полушарии, требует союза марксистов и христиан. Я поддерживал данные идеи и с течением времени поддерживаю все больше. В какой-то момент я сказал: «Мы выдвигаем идею союза марксистов и христиан, а в партии этой идее не следуем, по-прежнему держимся за старые». Бороться — доходило до этого — с предрассудками и сложившимися убеждениями было непросто, пришлось вести упорную борьбу» («Моя жизнь. Биография на два слова» , 2009 год)
5) «Сегодня революционеры борются против этой господствующей системы эксплуатации, также безжалостной… И если ты говоришь, что в сегодняшних условиях Латинской Америки ошибочно ставить акцент на философских различиях с христианами, которые, будучи большинством народа, являются массовыми жертвами системы; ошибочно делать упор на этом аспекте, вместо того чтобы концентрировать силы … и объединить в общей борьбе всех, кто одинаково стремится к справедливости, — тогда я сказал бы, что ты прав; но я сказал бы, что ты гораздо более прав, поскольку мы видим, как повышается сознательность христиан или большей части христиан в Латинской Америке. Если мы будем учитывать этот факт и конкретные условия, то совершенно верно и справедливо заявлять, что революционное движение должно правильно подходить к этому вопросу и избегать любой ценой доктринной риторики, которая ранит религиозные чувства населения, включая трудящихся, крестьян, средние слои, что только помогало бы самой системе эксплуатации. Я бы сказал, что перед лицом новой реальности следовало бы изменить подход к этой проблеме и её рассмотрение со стороны левых» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
6) «Не существует противоречий между целями религии и целями социализма. Не существует. И я говорил им, что нам надо создать союз, но не тактический союз» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
7) «Многие марксисты – доктринеры. А я думаю, что доктринерство в этом вопросе усложняет дело. Я верю, что мы должны думать о царстве земном, вы и мы, и должны как раз избегать конфликтов в вопросах, которые относятся к царству иному. И я говорю, что есть еще доктринеры, нам это непросто, но наши отношения с церковью все улучшаются, несмотря на столько факторов, как этот антагонизм. Конечно, мы переходим от антагонизма к совершенно нормальным отношениям. На Кубе не была закрыта ни одна церковь. И мы на Кубе даже выдвинули идею сотрудничества с церквями, материального сотрудничества – содействовать строительными материалами, средствами, то есть оказывать церкви материальную помощь, как это делается в отношении других общественных институтов. Но мы не страна, которая должна стать моделью в том, о чем я говорил. Хотя я думаю, что такое происходит. Такое намного лучше происходит в Никарагуа, такое намного лучше происходит в Сальвадоре. То есть то же самое, о чем мы говорили, начинают претворять на практике, проводить в жизнь, превращать в историческую реальность. Теперь я думаю, что церкви будут иметь намного больше влияния в этих странах, чем они имели на Кубе, потому что церкви были важнейшими факторами в борьбе за освобождение народа, за независимость нации, за социальную справедливость» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
IV. О РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
8) «Это духовная сила. Она играла важную роль в критические моменты истории России. Когда после вероломного нападения нацистов началась Великая Отечественная война, Сталин обратился к ней в целях поддержки рабочих и крестьян, которых Октябрьская революция сделала хозяевами заводов и земли. Когда Советский Союз распался, империализм не получил себе союзника в лице этой церкви» (Из поста на Фейсбуке за 21 октября 2008 года, 19.40 часов)
V. ПРО ФРАЗУ «РЕЛИГИЯ — ОПИУМ НАРОДА»
9) «Эта фраза, или лозунг, или постановка вопроса имеет историческое значение и абсолютно справедлива в определённый момент. Даже в современной ситуации могут сложиться обстоятельства, когда она будет выражением реальности. В любой стране, где высшая иерархия католической или любой другой церкви тесно связана с империализмом, с неоколониализмом, с эксплуатацией народов и людей, с репрессиями, не надо удивляться, если в этой конкретной стране кто-нибудь повторит фразу о том, что религия — опиум для народа, и также вполне понятно, что никарагуанцы, исходя из своего опыта и из позиции, занятой никарагуанскими священниками, пришли к выводу, на мой взгляд, тоже очень справедливому, о том, что, следуя своей религии, верующие могут встать на революционные позиции и не должно быть противоречия между его состоянием верующего и состоянием революционера. Но, разумеется, насколько я понимаю, эта фраза никоим образом не имеет и не может иметь характера догмы или абсолютной истины. По моему мнению, религия, с точки зрения политической, сама по себе, не опиум и не чудодейственное средство. Она может быть опиумом или замечательным средством в зависимости от того, используется ли она, применяется ли она для защиты угнетателей и эксплуататоров или угнетенных и эксплуатируемых, в зависимости от того, каким образом подходит к политическим, социальным или материальным проблемам человеческого существа, который, независимо от теологии и религиозных верований, рождается и должен жить в этом мире. С точки зрения строго политической, – а я думаю, что немного разбираюсь в политике, – я считаю даже, что можно быть марксистом, не переставая быть христианином, и работать вместе с коммунистом-марксистом ради преобразования мира» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
VI. О ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕЙ СВОБОДЕ ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ
10) «Если ты меня спросишь: жизненно ли важно это для революции? — я отвечу тебе: нет, это не жизненно важно для революции в том смысле, что наша революция обладает огромной силой, огромной политической силой и огромной идеологической силой; но если нам не удастся создать такой климат, тогда мы не можем сказать, что наша революция — совершенное произведение, потому что пока существуют обстоятельства, при которых есть те, кто из-за определённых религиозных верований, выполняя свои общественные обязанности совершенно так же, как все остальные граждане, не обладает теми же прерогативами, какими обладают другие, наше революционное дело не завершено» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
11) «У нас никогда даже и в мыслях не было покончить с религией в нашей стране. Я долго говорил с тобой об этом … я ставлю на первое место не политический, а нравственный аспект и ставлю на первое место принципы, потому что никоим образом глубокие социальные перемены, социализм и коммунизм не ставились в повестку дня и не задумывались как нечто, что будет вторгаться во внутренний мир человека и отрицать право любого человеческого существа на свои мысли и свои верования. Нам кажется, что это принадлежит к области самого интимного в человеке, и потому мы рассматриваем права, признаваемые нашей социалистической Конституцией 1975 года, не просто как политический вопрос, а как нечто, идущее гораздо дальше, как вопрос принципов, уважения к праву человека исповедовать веру, которую он считает своей. Это лежит в сущности социализма, в сущности коммунизма и в сущности революционных идей о религиозных верованиях…» (Беседы с Фреем Бетто, 1985 г.)
12) «Наша столица стала богаче с храмом, достойным авторитетной Русской Православной Церкви, что является неопровержимым доказательством уважения нашей революции к одному из основных принципов прав человека, как это соответствует глубокой и радикальной социалистической революции.» (Из поста на Фейсбуке за 21 октября 2008 года, 19.40 часов)
https://vk.com/@rupor_hristokoma-fidel-kastro-o-religii-izbrannye-citaty